Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
Теперь же этот самый ключевой артефакт был ему не особо и нужен: Шэнь Цинцю не без оснований полагал, что, даже если он впоследствии повздорит с Ло Бинхэ, это будет совсем не то, как если бы его легковозбудимый ученик взъелся на кого-либо еще. Нынче, даже повали он Ло Бинхэ на землю и избей до бесчувствия, все, что ему за это будет — еще пара сотен баллов расположения.
[Уведомление 2. Вас ждет экшен-сцена. Вам предстоит важная миссия в храме Чжаохуа. Пожалуйста, приготовьтесь принять миссию. Система желает вам приятного дня!]
Да уж, обновления налицо — теперь она от случая к случаю предупреждает об очередной сюжетной зарубе!
Сказать по правде, Шэнь Цинцю изрядно озадачивало, что, несмотря на то, что в последнее время их отношения с Ло Бинхэ сделались весьма близкими, новых баллов расположения не поступало, в то время как прежде за любые попреки, затрещины и даже неодобрительные взгляды они сыпались словно из рога изобилия. У Шэнь Цинцю начали зарождаться смутные подозрения на этот счет, и все же он почел за нужное проверить: быть может, он просто пропустил какие-то из уведомлений Системы?
Однако же, сверившись с базой данных, он убедился, что баллов и впрямь почитай что не прибавилось.
Когда он озвучил свои сомнения Системе, та охотно ответила:
[Из-за того, что в последнее время уровень баллов расположения рос слишком стремительно, в целях экономии ресурсов Системы подсчет баллов будет проводиться в конце каждого месяца. Система желает вам приятного дня!]
В конце месяца?
Что-то подсказывало Шэнь Цинцю, что это будет прямо-таки пугающее число…
Он как раз хотел собраться с мыслями, припоминая все, что ему было известно об этой арке с храмом Чжаохуа из оригинального романа, когда его отвлек резкий стук в дверь.
Будучи твердо уверенным, что это Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю отворил дверь, лишь чтобы убедиться, что его представления о собственной неотразимости несколько преувеличены [12].
Ведь в комнату протопал не кто иной, как Лю Цингэ.
Однако с каких это пор гордый лорд Байчжань обучился стучать, вместо того, чтобы врываться, вышибая дверь?
Ну что ж, по крайней мере, насчет него у Шэнь Цинцю опасений не было, так что он просто посторонился, пропуская его внутрь, и, закрывая за ним дверь, бездумно бросил:
— Шиди Лю, что ты здесь делаешь в такой час? И где Ло Бинхэ?
При этих словах лицо Лю Цингэ окаменело.
— Не знаю! — выплюнул он.
Судя по выражению его лица, было ясно как день, что он скорее предпочел бы провести ночь на крыше, чем рядом со своим извечным противником.
Шэнь Цинцю поневоле вздохнул, усмехаясь про себя. Бросив на него подозрительный взгляд, Лю Цингэ запустил руку за ворот и вынул оттуда предмет, который тотчас швырнул Шэнь Цинцю. Уже поймав его, заклинатель понял, что это — один из складных вееров, оставленных им на пике Цинцзин.
Не в силах сдержать эмоции, Шэнь Цинцю тотчас раскрыл его и принялся обмахиваться, вновь принимая вид благородного возвышенного божества. Воистину, веер был просто офигительным по силе орудием — с каждым взмахом он чувствовал, как его овевает баллами крутости!
— Шиди… ты не забыл прихватить его для меня… — бросил он срывающимся от волнения голосом.
Однако Лю Цингэ явно почтил его своим визитом среди ночи не только для того, чтобы вручить ему веер. Пододвинув стул, он чинно уселся, опираясь локтем о стол, и, приосанившись, бросил:
— Мне надо с тобой поговорить.
Повинуясь взятому им тону, Шэнь Цинцю также подобрался и не менее церемонно изрек:
— Хорошо, давай поговорим.
— Что произошло между тобой и Ло Бинхэ? — без лишних предисловий потребовал Лю Цингэ.
Если уж лорд пика Байчжань задавал подобный вопрос, то явно не ради праздного любопытства или досужих сплетен, потому, поразмыслив немного, Шэнь Цинцю откровенно ответил:
— Я… пока сам не знаю. Просто все слишком сильно переменилось, так что я еще не успел толком это осмыслить.
— Ты действительно веришь, что он начал с чистого листа?
— Я бы так не сказал, — покачал головой Шэнь Цинцю. — Скорее, дело в том, что все эти годы я попросту не понимал его.
— Не понимал? — холодно усмехнулся Лю Цингэ. — Он вынудил тебя уничтожить себя, затерроризировал дворец Хуаньхуа, подверг осаде хребет Цанцюн, обратил в пепел свод Главного зала пика Цюндин, ранил нашего главу школы — скажешь, это все результат недопонимания?
При последних словах Шэнь Цинцю с запозданием спохватился:
— Кстати, как там глава школы? Он и впрямь сильно пострадал. Шиди Му удалось ему помочь? Его и правда ранил Ло Бинхэ?
— Кто ж еще? — раздосадованно бросил Лю Цингэ. — И ты по-прежнему будешь искать ему оправдания? Ты воистину безнадежен.
Нет, он вовсе не искал оправданий Ло Бинхэ — просто не мог поверить, что тот ранил Юэ Цинъюаня.
Ведь в его памяти прочно засел тот факт, что, хоть Ло Бинхэ в оригинальном романе несколько раз вступал в схватку с Юэ Цинъюанем, ему ни разу не удалось одолеть главу хребта Цанцюн. Горькая ирония заключалась в том, что в этом ему помог оригинальный Шэнь Цинцю, позволив ненавистному ученику пронзить сердце своего шисюна десятью тысячами стрел.
К слову, еще в бытность его читателем сего бессмертного произведения Шэнь Юаня всегда ставило в тупик чрезмерное расположение Юэ Цинъюаня по отношению к своему вероломному коллеге — похоже, чрезмерное легковерие и впрямь было единственным недостатком этого во всех остальных отношениях безупречного лидера — помнится, Шэнь Юань прямо-таки кипел от негодования, сокрушаясь о том, что подобной милостью Юэ Цинъюань одаривал самого никчемного из своих братьев по школе. Тут поневоле задумаешься: а может, между ними все же что-то было?
И что это — одна из многочисленных сюжетных дыр или его разыгравшееся в свете последних событий воображение?
Примечания:
[1] Стража 时辰 (shíchen) – «большой час», в современном Китае обозначает час, в Древнем Китае был равен двум часам. Сутки состоят из 12 таких периодов.
[2] Центральная равнина 中原 (zhōngyuán) – Чжунъюань, историческая область, в широком смысле весь бассейн Хуанхэ, в узком - окрестности Хэнань. Образно – весь Китай.
[3] Каждый из которых был еще краше предыдущего 一个赛一个 (yīgè sài yīgè) – в пер. с кит. «молодец к молодцу», «один к одному».
[4] Чуждо все человеческое 不食人间烟火 (bù shí rénjiān yānhuǒ) – в пер. с кит. «не есть приготовленную людьми пищу», в образном значении – «отречься от мира, свободный от мирских забот».
[5] Мне так спокойнее — в оригинале немногословный Лю говорит 不放心 (bù fàngxīn), что в букв. пер. с кит. значит «на сердце неспокойно» или образно «сердце не на месте».
[6] Суровое выражение, словно у судьи пред лицом закоренелого преступника – в оригинале выражение 狼子野心 (lángzǐ yěxīn) – в букв. пер. с кит. «у волчонка - волчье сердце», образно в значении «злобный, неукротимый; неисправимый, трудновоспитуемый», а также «коварные замыслы, происки».
[7] Логово демонов – в оригинале 魔窟 (mókū) – в пер. с кит. «логово чудища», образно – «притон», «заведение с плохой репутацией».
[8] Табличка от комнаты 房牌 (fáng pái). 牌 (pái) – бамбуковая дощечка с надписью, использующаяся в Древнем Китае практически для всего: как номерная дощечка, указатель, бирка, вывеска, ярлык, косточка для игры (в домино, мацзян), табличка предков, доска для официальных распоряжений, удостоверение; верительная бирка (грамота).
[9] Чистый, словно свет луны и солнца – в оригинале 天地日月 (tiāndì rìyuè) – в букв. пер. с кит. «земля и небо, солнце и луна).
[10] Завзятый любитель уксуса — в оригинале 醋王 (cù wáng) — в пер. с кит. «князь уксуса». 醋 (cù) образно также «ревность», так что это выражение означает «невыносимый ревнивец».
[11] Бегло пролистывая – в оригинале 走马观花 (zǒumǎ guānhuā) – в букв. пер. с кит. «любоваться цветами на скаку», в образном значении – «мельком, поверхностно, галопом по европам».
